МИХАИЛ КРИВИЧ, ОЛЬГЕРТ ОЛЬГИН. Товарищ убийца (Ростовское дело:

Андрей Чикатило и его жертвы). М. “Текст”. 1992. 351 стр., альбом илл.

Приговор был вынесен 15 октября 1992 года. Книга о судебном процессе и обо всем, с ним связанном, вышла 1 декабря, через шесть недель. Такого в российской книгоиздательской практике еще не было, как не было и традиции репортерского (репортажного?) романа. Даже названия для этого жанра художественной прозы у нас нет.

В послесловии к “Товарищу убийце” авторы говорят, что книга написана за три месяца, то есть она была начата, когда суд над Чикатило уже шел. Авторы — опытные журналисты и писатели; вместе создали около 10 книг, вместе проработали четверть века в “Химии и жизни”. Сотрудничали с другими журналами, газетами и телевидением. На криминальные темы никогда не писали, в кругу их интересов была научная публицистика, фантастика, юмористика. И вот почему-то оставили насущные дела и бросились в работу чуждую, тяжкую — и страшную. Зацепило...

Было чему зацепить. Убийца-маньяк под маской добропорядочного снабженца, ростовский обыватель, за которым числится 52 изощренно-жестоких убийства (только доказанных! Возможно, их было больше). Цифра, которая останется, без сомнения, в самой отталкивающей из исторических хроник — хронике преступлений. И вся история этого дела как бы рекордная, и тянет от нее ужасом; убийства с интервалами продолжались почти двенадцать лет. Размах розыскных действий был колоссальный. Пропустили сквозь следственное сито полмиллиона (!) человек, попутно раскрыли 1080 преступлений других правонарушителей. И — расстреляли по ходу дела невиновного.

Вот здесь-то, в этим наборе цифр, и кроется ответ на вопрос: зачем нужно было писать и издавать такую книгу, да еще в небывалом темпе? Но — зачем нам, читателям, и книга эта и весь жанр, по-английски называемый true crime story (“подлинная криминальная история”)? Ответ есть: пора отвыкать от лжи умолчания. Надо наконец-то постигать правду о стране, в которой ты живешь, и о человеческой природе вообще. Верно — есть и контрдовод, надо учитывать и его: мы слишком жадно читаем рассказы о преступлениях, и мнится, что в этой жадности есть нечто глубоко неприятное. Но правда редко когда бывает приятной. И слишком долго нам в этой правде отказывали, “чтобы не потакать низменному любопытству”...

Вот правда: Андрея Чикатило не могли поймать двенадцать лет. При том, что он почти всегда знакомился со своими жертвами на людях, в толпе — знакомился, уводил и потом убивал. При том, что дважды его вроде бы ловили. И отпускали на свободу. Второй случай вообще не поддается пониманию: преступника вычислил и задержал капитан милиции Александр Заносовский — настоящий профессионал. Чикатило арестовали, нашли в его портфеле отточенный нож и веревку. Произошло это осенью 1984 года, когда повадки убийцы были уже отлично известны: веревкой связывает жертву, убивает и уродует ножом. Арестовали его в ходе чрезвычайных розыскных мероприятий — усиленные наряды милиции по всей Ростовской области, проверки автомобилей, электричек и так далее. В эту сеть преступник и попался. Попался было, да через три месяца его выпустили. Почему?! Безумие какое-то...

Впрочем, есть и более точное определение для этого: вопиющая халатность работников местных правоохранительных органов. Отпустили непостижимым образом опаснейшего преступника, схваченного с орудиями преступления: в портфеле. Более того, этот портфель с вещественными доказательствами отдали жене убийцы! А сколько раз срывалась очередная облава на Чикатило из-за того, что кто-то из ростовского милицейского начальства по той же халатности отказывался посылать своих людей на операцию, и “вампир” легко выскальзывал из кольца окружения в образовавшуюся прореху, продолжая вершить свое черное дело.

Каковы мы все, такова и наша милиция. Вот слова начальника уголовного розыска России генерала Колесникова: “Вы не должны забывать, что милиция — часть общества и его отражение. Каково общество, таковы и органы общественного порядка”. Пусть за подобными рассуждениями угадывается невольная попытка оправдать конкретных виновников, но так или иначе — конечно, при всем том часть вины лежит и на всех нас. В самом деле, задумаемся: вот мы вопрошаем — куда смотрела милиция, прокуратура? Но куда смотрели люди — такие же, как мы с вами? К примеру, коллеги Чикатило по ПТУ, в котором он служил воспитателем? Он пытался (подчас чуть ли не прилюдно) насиловать девочек, бросался на них, как зверь, а его лишь пожурили и предложили уволиться “по собственному желанию”...

“Безумное время. Насчастная страна” — это вопль души авторов книги. Им пришлось читать материалы дела и смотреть на фотографии, от которых — буквально — волосы поднимаются на голове. И узнавать попутно правду не только об убийце, но и о его жертвах, которые знакомились с ним из-за одиночества, заброшенности, нищеты: почти все они следовали за своим палачом по доброй воле, поддавшись на улыбку, ласку, обходительность. На то, чем их обделили другие. Мы. Общество.

Впрочем, такое наверняка случается в любой большой стране: чем больше сообщество, тем отчужденней оно от своих членов. Можно допустить и то, что в некоей стране Икс, где, как и у нас, есть внештатные сотрудники полиции, маньяк-убийца принимает участие в облаве на себя самого (и такая деталь была в деле ростовского душегуба!). Допустим. Но вот деталь неповторимая: Андрей Чикатило заодно являлся и внештатным журналистом, и писал трогательные статьи о юношестве, трудовом воспитании — и о партии, разумеется, членом которой он был. Это уж — извините. Это наше, кровное, потому что только у нас такое чудовищное двуличие было нормальным и обыденным. Все, от генсека до дворника, думали и делали одно, а говорили и писали другое.

И еще одна правда о нашем обществе проступает со страниц “Товарища убийцы”: мы невероятно невежественны в вопросах сексологии. Это опять о лжи умолчания, о ханжеской цензурной практике. Нам никогда —- ни в одной лекции, ни по радио или в прессе — не говорили, что человек с извращенным половым влечением может быть опасен, как тигр-людоед. И не говорили, что такой человек может вылечиться, если, конечно, найдет врача...

Вот о чем написали Кривич и Ольгин в своей книге. Не о леденящих душу подробностях, не об ухищрениях сыщиков — о жизни как она есть. Криминально-репортажный роман обернулся романом социальным и психологическим, и этот точно выбранный вектор позволил писателям избежать пошлости в любом виде, всякой “клубнички”. До чтения, признаться, такая задача казалась мне невыполнимой. И еще одна важная сторона: книга хорошо и интеллигентно написана. Хорошо — значит, верным, свободным литературным языком; интеллигентно — то есть без поверхностного пустословия. Каждая деталь уместна, она словно стальной проволочкой связана с главной темой, при том, что такие детали выбраны вроде бы свободно. Вдруг — цитата из письма Жириновскому, опубликованного в газете: “надо уничтожить в России человек миллионов сто”...

Можно бы на этом закончить, будь книга другой, не репортерским романом. О специфике ее надо еще кое-что сказать: это новое явление не только по жанру, здесь иное профессиональное и технологическое качество. Ведь и помыслить нельзя, чтобы государственное издательство смогло устроить такую штуку: найти авторов, способных взять десятки интервью и еще написать 350 страниц — за три месяца! И при этом создать для них команду поддержки — пригласить юристов, консультантов, сборщиков материала. И готовить набор, верстку, всю полиграфию заранее, к “моменту ноль” — ко дню вынесения приговора, чтобы авторы дописали последние страницы и книга мгновенно ушла в печать. А вот независимое издательство

“Текст” смогло — без осечки. Возможно, это тоже важная деталь. Может быть, в ней — крошечный знак надежды, что мы перестаем жить в безумном времени и несчастной стране?

А. Зеркалов.